Аудио-трансляция:  Казанский Введенский

Кра­е­у­голь­ный ка­мень ино­чес­ко­го жи­тия есть сми­ре­ние. Сми­ре­ние и пос­лу­ша­ние по­мо­га­ют при­об­рес­ти раз­лич­ные доб­ро­де­те­ли, осо­бен­но в те­лес­ном от­но­ше­нии, но ес­ли есть гор­дость — все про­па­ло. По­доб­но то­му, как по­ги­ба­ют, де­ла­ют­ся ни­чем пя­ти­сот­руб­ле­вые кре­дит­ные би­ле­ты, бро­шен­ные в огонь. По­ка они вне ог­ня, они име­ют ог­ром­ную сто­и­мость, но лишь толь­ко по­па­ли в огонь — прев­ра­ща­ют­ся в пе­пел, ни­че­го не сто­я­щий. Или еще, че­ло­век с ве­ли­ки­ми доб­ро­де­те­ля­ми, но гор­дый — по­до­бен ог­ром­но­му ко­раб­лю, наг­ру­жен­но­му вся­ки­ми дра­го­цен­нос­тя­ми, но не вхо­дя­ще­му в прис­тань, а гиб­ну­ще­му сре­ди мо­ря. Так с од­ной сто­ро­ны ве­лик и ги­бе­лен по­рок — гор­дость, а с дру­гой — так спа­си­тель­но сми­ре­ние. На ко­го воз­зрю, толь­ко на крот­ко­го и сми­рен­но­го, тре­пе­щу­ще­го сло­вес Мо­их (ср.: Ис. 66, 2), — го­во­рит Гос­подь.

преп. Варсонофий

Воз­но­ше­ние, т. е. гор­дость, так па­губ­на, что и с вы­со­ты доб­ро­де­те­лей низ­вер­га­ет в безд­ну страс­тей и по­ро­ков.

преп. Макарий

За гор­достью, слов­но по сто­пам ее, всег­да идет блуд.

преп. Варсонофий

Молитва старца Амвросия

Прп. Амвросий Оптинский

Святой Иоанн Лествичник называл молитву «пребыванием и соединение человека с Богом». Обладая даром внутренней сердечной молитвы, старец Амвросий наставлял и своих чад всегда обращаться к Богу в молитве. Тем, кто оставлял молитву, редко обращался к ней или не имел желания молиться, старец советовал: «Если не хочется молиться, надо понуждать себя. Святые Отцы говорят, что молитва с понуждением выше произвольной молитвы. Не хочется, но понуждай себя: Царство Небесное нудится (Мф. 11, 12)».

Если рядом с собой видел кого-то несобранным, праздномыслящим, то давал такое благословение:
– А ты бы, чем так-то сидеть, прошел бы четочку с молитвою Иисусовой.

Известно, что молитва есть сильнейшее оружие против невидимого врага, поэтому он и старается всячески отвлекать от нее человека, предлагая какие-то срочные неотложные дела или другие какие-то поводы. Своим духовным чадам старец Амвросия рассказывал один поучительный случай:
«На Афоне у одного монаха был скворец-говорун, которого монах очень любил, увлекаясь его разговорами. Но вот странно: лишь только монах начнет исполнять свое молитвенное правило, скворец тут и разговорится и не дает молиться монаху.

Раз на светлый праздник Воскресения Христова монах подошел к клетке и говорит:
– Скворушка, Христос воскресе!

А скворец отвечает:
– Вот то-то и беда наша, что воскрес, – и тут же околел, а в келье монаха разлилось нестерпимое зловоние. Тогда понял монах свою ошибку и раскаялся».

Как-то один инок спросил старца Амвросия:
– Что такое, Батюшка, умная молитва?

Старец Амвросий ответил кратко:
– Учитель молитвы – Сам Бог.

В другой раз при разговоре о молитве старец Амвросий сказал:
– Трудное это, брат, дело, всего разломит.

Старец Амвросий скрывал свои молитвенные подвиги, лишь однажды келейники стали невольными свидетелями его молитвенного состояния, о чем впоследствии рассказывал своим ученикам старец Варсонофий: «покойный Батюшка отец Амвросий имел умно-сердечную молитву. Эта молитва ставила его иногда вне законов природы. Так, например, во время молитвы он отделялся от земли. Его келейники сподобились видеть это. Последнее время батюшка был болен и все время полулежал в постели, так что не мог ходить в церковь. Все службы, кроме обедни, совершались у него в келье. Однажды совершали всенощную.

Батюшка, как всегда, полулежал. Один келейник стоял впереди у образа и читал, а другой – позади батюшки. Вдруг он видит, что отец Амвросий садится на кровати, затем поднимается на десять вершков, отделяется от кровати и молится в воздухе.

Ужаснулся келейник, но пребыл в безмолвии. Когда пришла его очередь читать, то другой, встав на место первого, сподобился того же видения. Когда закончили службу, и келейники пошли к себе, то один сказал другому.
– Ты видел?
– Да.
– Что же ты видел?
– Видел, что батюшка отделился от кровати и молился на воздухе.
– Ну, значит, это правда, а то я подумал, что мне только это кажется.

Хотели они спросить о том отца Амвросия, да побоялись: старец не любил, когда говорили что-нибудь о его святости. Возьмет, бывало, палку, стукнет любопытствующего и скажет:
– Дурень, дурень, что грешного Амвросия об этом спрашиваешь? – и больше ничего».

Часто к старцу Амвросию обращались с просьбами помолиться за недужного, скорбящего, унывающего. При этом старец говорил, что и самим не нужно забывать молитву. Любитель народных пословиц, он, бывало, скажет:
– Боже-то поможи, да и сам мужик не лежи.

Или приведет евангельский пример хананеянки-язычницы, которая упросила Спасителя излечить ее дочь: «проси; ты вспомни, – двенадцать апостолов просили Спасителя за жену хананеянку, но Он не услышал их; а сама стала просить, – упросила».

Лишь молитва, совершаемая с чистым и незлобивым сердцем, будет услышана Богом. В Оптине рассказывали такую рассказ-притчу:
«…Жили на одном острове три пустынника, имевшие у себя икону трех святителей. И как были они люди простые, необразованные, то и молились пред сей иконой не иначе, как простой своеобразной молитвой:
– Трое вас, и трое нас, помилуйте нас.

Так они постоянно твердили одну эту молитву. Вот пристали к этому острову путешественники, а старцы и просят, чтобы они научили их молиться.

Путешественники начали учить их молитве «Отче наш», а выучив, поплыли далее морем на своем корабле. Но, отплыв несколько от берега, они вдруг увидели, что учившиеся у них молитве три старца бегут за ними по водам и кричат:
– Остановитесь, мы вашу молитву забыли.

Увидев их, ходящих по водам, путешественники изумились и, не останавливаясь, только сказали им:
– Молитесь, как умеете.

Старцы вернулись и остались при своей молитве».