Проповедь в праздник Перенесения мощей святителя и чудотворца Николая, день памяти преподобного Иосифа Оптинского
Сегодня, дорогие о Господе братья и сестры, в нашей святой обители тройной праздник. Во-первых, сегодня память нашего горячо любимого святого, великого угодника Божия, святителя Николая. Во-вторых – нашего возлюбленного оптинского старца, преподобного Иосифа. В-третьих – это день Тезоименитства нашего Наместника, епископа Иосифа.
Как в большой семье день рождения главы семьи ждется и воспринимается как великое торжество, так и в нашей обители этот день тоже ожидается нами как большая радость и как большой праздник. Но скажем обо всем по порядку.
Говоря о каком-то святом, очень хочется всегда рассказать о каких-то чудесах, совершенных этим святым. Конечно, если мы будем делать попытку хоть в какую-то меру описать чудеса святителя Николая, которых было, наверное, больше, чем песка морского, у нас и нескольких часов и близко не хватит для этой цели. Поэтому достаточно будет, наверное, рассказать об одном очень умилительном чуде.
Произошло оно в Харбине. Это город, в котором в то время, до революции, было много русских, и они туда привезли много икон, и одна из икон (большая икона святителя Николая) была размещена на Харбинском вокзале. И многие ожидающие пассажиры были свидетелями вот такого события: на этот вокзал вбегает совершенно мокрый старик-китаец, падает ниц перед образом святителя Николая и начинает простирать к нему руки со слезами и мольбой благодарности.
Что произошло с этим стариком-китайцем? Он переходил недалеко от вокзала речку, а лед был уже слабенький, и он угодил под лед, его затянуло течением. И вот он, чувствуя себя в совершенно непоправимой беде, закричал (под водой, насколько это было можно): «Старик с вокзала, спаси меня!», – и тут же потерял сознание. А когда очнулся, он был на берегу. И он сразу же побежал на вокзал возблагодарить святителя.
Конечно, это явное, яркое чудо, но мы не знаем о дальнейшей судьбе этого старика-китайца: обратился ли он к вере или остался, как был. Это очень, конечно, существенно. К сожалению, история не доносит таких сведений.
А теперь вспомним одно из чудес, может быть, не таких ярких, про нашего преподобного Иосифа. Преподобный Иосиф вообще обладал даром прозорливости и чудотворений, и случаев исцеления по его молитвам мы знаем немало. Но сейчас я все-таки расскажу об одном чуде, где не произошло какого-то явного, телесного исцеления, а произошло намного большее.
Это тоже совершенно исторический рассказ, он описан в книге Шмелева «Пути небесные» и касается монаха нашей обители. Фамилия у него (он был из немцев) Вейденгаммер. Существует в скиту до сих пор дом Вейденгаммера. И вот какое именно произошло в связи с этим чудо.
Он, будучи неверующим, мирским человеком, состоятельным, бросившим жену, полюбил одну девушку-послушницу из монастыря и вытянул ее из обители, соблазнив пред этим, и они жили в блудном сожительстве. Эта девушка обращалась как духовная дочь к нашему старцу Иосифу. И вот как-то приехала к старцу, который, видимо, очень переживал о ее состоянии, из которого она не могла выбраться, потому что любила Вейденгаммера.
Так вот, она попала под поезд, возвращаясь от старца, ей перерезало ноги. А потом, через какое-то время, в покаянии и сознании того, что она своими страданиями искупила их грех, она почила. И, конечно, по всей видимости, как благоразумный разбойник, упокоилась в вечных обителях. А сам Вейденгаммер хотел покончить с собой. Но тут Бог ему дал мысль: надо бы к отцу Иосифу заехать, потому что его возлюбленная ведь к нему постоянно обращалась.
И он приезжает к старцу и слышит такой ответ на его вопрос: «Продолжать дальше жить или покончить с собой?» Он ему говорит: «Оставайся в обители». Тот говорит: «Батюшка, я же вообще неверующий, я пью и курю». Тот ему отвечает: «Пей и кури, но оставайся в обители». И он его оставил.
Вейденгаммер прожил в скиту Оптиной пустыни много лет. Он помогал по своей профессии, был архитектором, делал чертежи. И так, мало-помалу приближаясь к Богу, он не только стал верующим, воцерковленным человеком, но и принял монашество. Разве это чудо не большее, чем спасение вот этого старика-китайца?
А теперь я могу рассказать еще об одном чуде, уже современном, которое мы переживаем, уже чудо нашего времени. Пусть оно не такое даже яркое, как в случае с немцем-архитектором, но это не меньшее чудо.
Мы с вами прекрасно понимаем, какую роль, не просто роль – важную, стратегическую роль играет игумен обители, отец обители. Насколько спасение каждого из нас зависит от его действий, от его духа, от направления его учения.
И что мы сейчас с вами видим? Это я говорю как насельник обители, в которой проживаю. Конечно, кто-то, может быть, когда-то говорил: «Вот, при отце Венедикте было больше порядка». Я с этим не соглашусь, потому что и сейчас у нас в обители не концлагерный, но все-таки осознанный, прекрасный порядок. Порядок, не вызванный каким-то страхом, а порядок, основанный на нашей монашеской совести – это первое.
Второе – это ощущение, что сейчас ты находишься в семье, в которой между членами есть большая любовь, доброжелательность. Конечно, какие-то размолвки везде бывают, в любой семье, но все же вот этот дух любви, дух содружества, – он сейчас стал очень ощутим и заметен. То есть сейчас себя чувствуешь действительно как жил с родителями, но просто намного духовнее, потому что семейная жизнь в миру – это не монастырская жизнь, чувствуешь себя под крылом доброго и любящего отца.
И вот это изменение в лучшую сторону духа обители – обители не маленькой, у нас около двухсот монахов, братьев – это не то, что маленькой семьей управлять; вот это доброе изменение, которое я лично вижу (не знаю кто что считает) – оно есть огромнейшее чудо. Потому что, действительно, направить такое количество людей добротой, мудростью, когда-то некоторой строгостью, но все равно размешанную с добротой, – это великое дело Божьей благодати.
Конечно, лично мы никому не приписываем хорошее качество, у нас своего нет ничего, но Бог дает благодать стремящемуся и подвизающемуся. И поэтому мы сегодня празднуем вот это тоже огромное для нас событие – Тезоименитство нашего настоятеля. Мы сегодня совокупно все с вами и со всем православным народом молимся, чтобы Господь дал благодать нашему настоятелю в этом самом тяжелом в монастыре послушании – быть игуменом обители, отвечать за все.
Вот эта красота, которая сейчас нас окружает, это большое изменение даже в пении (как подтянулось наше хоровое храмовое пение!), то, что благодаря активному строительству все благоукрашается, – это все прекрасно, но это не главное. Главное, что явно благоукрашается дух нашего братства. И за это мы, конечно, благодарим нашего настоятеля и молим Господа, чтобы он помог и в дальнейшем, сохранил его, дал ему здоровье, бодрость, крепость, разум, мудрость, чтобы продолжал он вести этот большой корабль Оптиной пустыни на пути к спасению. И чтобы мы, плывя на этом корабле и опираясь на его мудрое кормчество, тоже сподобились победить свои страсти, стяжать благодать Святаго Духа и в конечном итоге быть полезным кому-то, потому что мы здесь находимся в служении народу, у нас не пустыннический монастырь.
Я сам тоже испытал некоторое исправление в том, что от меня требовал владыка Иосиф. В плане исповеди я бывал с людьми строг, иногда как учитель отчитывал школьника. Но по его молитвам и, конечно, сделанным замечаниям, на меня в последнее время какая-то благодать сошла. И я к каждому человеку начал чувствовать благорасположение и доброжелательность и сочувствие. И я хочу сказать, что это не я стал другим, а на меня сошла благодать. Сам это (уже сто раз было испытано) не сделаешь.
И тоже молитвенно прошу владыку Иосифа, чтобы он своими молитвами не допустил оскудения во мне вот этого доброго благодатного изменения (простите, я, может быть, немножко похвастался, но без всякого тщеславия). И пусть Божия благодать укрепляет всех нас, нашего Владыку, чтобы мы действительно и сами спаслись, и были полезны всем. Христос воскресе!