Аудио-трансляция:  Казанский Введенский

Па­де­ния на­ши в гнев и про­чие действия страс­тей до­ка­зы­ва­ют нам пред­ва­рив­шую ду­хов­ную гор­дость и уже не­воль­но нас сми­ря­ют; ес­ли бу­дем ста­рать­ся ист­реб­лять ко­рень сей, то вет­ки са­ми от­ва­лят­ся.

преп. Макарий

На­доб­но иметь мно­гий ис­кус, по­ка поз­на­ем на­шу не­мощь ис­тин­но и сми­рим­ся, и это не ма­лым вре­ме­нем, а мно­гим стя­жа­ва­ет­ся. Са­мые па­де­ния на­ши обуз­ды­ва­ют на­ше дме­ние и уже не­воль­но сми­ря­ют. А пред Бо­гом луч­ше греш­ник с по­ка­я­ни­ем, не­же­ли пра­вед­ник с гор­дос­тию.

преп. Макарий

Па­да­яй и вос­та­яй, ка­яй­ся и сми­ря­яй­ся луч­ше не­па­да­ю­ще­го и не­ка­ю­ще­го­ся, и нес­ми­ря­ю­ще­го­ся; от бра­ней на­у­ча­ем­ся ис­ку­с­ству.

преп. Макарий

Старцева служка «Где я, там и ты будешь вместе со мною…»

Преп. Антоний Оптинский

В Летописи Иоанно-Предтеченского скита Оптиной Пустыни за 18 июля 1875 года помещено краткое описание жизни монахини Антонии, в миру Надежды Васильевны Петровой, долгие годы бывшей преданной ученицей преподобного Антония Оптинского.

Видя ее жертвенность и терпение, преподобный Антоний не раз говорил своей ученице: «Где я, там и ты будешь вместе со мною…»

Среди описаний различных событий, происшедших в скиту, оптинский летописец счел необходимым посвятить несколько страниц монахине Антонии (Петровой), благодаря чему ее имя осталось в истории обители, а краткое ее жизнеописание стало назидательным примером для потомков: «Скончалась в Калужской Тихоновой пустыни, духовная дочь и ученица о. игумена Антония Путилова, Надежда Васильевна Петрова, постриженная келейно в мантию с именем Антонии. – Она была дочь полковника. С юных лет вступила в Московский Страстной монастырь, где провела около 15 лет. Имевши хороший голос, была там из лучших певиц и читальщиц. Впоследствии из Страстного монастыря перешла под духовное руководство старца о. игумена Антония, поселилась в Оптиной Пустыни, в число сестер на скитском монастырском дворе; была там долгое время начальницей. В то время прислуживала старцу: писала по его поручению письма, искусно излагая их; иногда готовила кушанье, и все поручения старца исполняла с большим усердием. Она любила старца, как отца и заботилась послужить к его успокоению. Когда она входила к нему, чтобы предложить услуги, больной старец, как дитя, часто встречал ее обычною фразою:
– А что мы сегодня ямы и пиемы?

Старец при разговоре с уважением относился о ней:
– Она полковницкая дочь, ученая и знает французский язык.

Надежда Васильевна, зная хорошо этот язык, свободно объяснялась на нем.

Старец ценил ее труды, и так выражал ей свою признательность. Однажды, когда она, окаявая себя, с самоукорением объясняла ему, что живет плохо, в нерадении и лености, часто случается, упускает молитвенное правило, старец на это сказал ей:
– Ты вот мне больному постоянно служишь, Бог видит твои труды, и я обязан молиться за тебя; получишь от Господа награду, как сказал Он: боляй и служай, равную мзду получат; а потому, где я, там и ты будешь вместе со мною.

По кончине о. игумена Антония (8 авг. 1865 г.), недолго оставалась она в Оптиной Пустыни; переселилась отселе в Тихонову пустынь; жила на гостинице, и мирно скончалась, за день до кончины напутствованная Св. Тайнами.

Отличительные черты ее подвижнической жизни были: усердие к храму Божию, странничество и крайнее нестяжание во всем. Все, что не получала она от своих благодетелей, раздавала нуждающимся; даже, последний портрет дорогого для неё старца не трудно было от нее получить.

В последнее время, согбенная годами, беззубая, маленькая ростом старица, проводила дни жизни своей в крайнем во всем лишении; одно утешение она имела – посещать храм Божий.

НИОР РГБ. Ф. 214. Опт-366. Л. 44 об.-46 об.