К 35-ЛЕТИЮ ВОЗВРАЩЕНИЯ ОПТИНОЙ ПУСТЫНИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
Пресс-конференция, посвященная 35-летию возвращения Оптиной пустыни Русской Православной Церкви, состоялась в рамках проекта "Религия и мировоззрение".
Участники:
– наместник Введенского ставропигиального мужского монастыря Оптина пустынь, викарий патриарха Московского и всея Руси епископ Можайский ИОСИФ;
– наместник московского подворья Оптиной пустыни, пресс-секретарь Синодального отдела по монастырям и монашеству архимандрит МЕЛХИСЕДЕК;
– заместитель председателя Синодального отдела РПЦ по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Вахтанг КИПШИДЗЕ;
– писатель, историк, президент Регионального общественного гуманитарного фонда содействия изучению жизни и творчества Ф.М. Достоевского, заслуженный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова Игорь ВОЛГИН.
Ровно 35 лет назад, 17 ноября 1987 года, закрытая после революции Оптина пустынь была передана Русской Православной Церкви постановлением Правительства РСФСР.
Как возрождалась живая монашеская жизнь, восстанавливались здания и традиции некогда прославленной обители? Чем живет и привлекает паломников Оптина пустынь сегодня? Каковы проблемы монастыря? Каково значение Оптиной пустыни для церкви, культуры, цивилизации? Что делается в обители для сохранения наследия старцев, духовного просвещения россиян и иностранцев, интересующихся православием?
Источник: РОССИЯ СЕГОДНЯ
Возвращение Оптинойслово епископа Можайского Иосифа на пресс-конференции, посвященной 35-летию возвращения Оптиной пустыни Русской Православной Церкви
Философ Иван Ильин писал: «В душе русского человека живет бесконечная жажда праведности, чистоты, желание хоть раз в жизни коснуться безгрешности». Средоточием этой «безгрешности», зримым выражением христианского духовно-нравственного идеала были для наших предков монастыри. Именно под влиянием этого идеала формировался русский национальный характер с его стремлением к правильному, «божескому», устроению жизни, исканием справедливости и правды, предпочтением общего блага личной выгоде. Книжность и образование, различные ремесла и певческая культура, основы зодчества и живописи – все это концентрировалось и сохранялось внутри и вблизи монастырей.
После полутора столетий расхождения народной и «официальной» культуры, существовавших практически параллельно друг другу, в XIX – начале XX века точкой их «пересечения» стала Оптина пустынь. «Оптина пустынь, – писал Борис Зайцев, – оказалась излучением света в России XIХ века». Он же отметил и важный момент для русской культуры того времени: «Величайший расцвет русской литературы совпадает с расцветом старчества в Оптиной».
На протяжении столетия Оптина была центром притяжения представителей образованного общества. Ее слава как место благодатной молитвы, врачебницы и духовного училища для людей всех сословий была на удивление высока. Великие старцы – наставники сменяли друг друга, а благодаря оптинской книгоиздательской деятельности Россия получила драгоценное сокровище – лучшие творения духовной литературы, переведенные и изданные на славянском и русском языках.
Знаменитые писатели и философы искали у старцев духовного укрепле-ния, приникали к их святости, дорожа возможностью учиться в этом училище благодати. Гоголь, Иван Киреевский, Леонтьев, Достоевский, Нилус видели свою духовную родину «на берегах Божьей реки», в Оптиной. Отсюда несли они свет в мир, подобно волхвам, побывавшим в пещере, где родился Младенец Христос. Целый ряд деятелей культуры обращался в Оптину за «духовным хлебом»: историк Михаил Погодин, профессор литературы Степан Шевырев, поэт Алексей Константинович Толстой, мемуарист Жихарев, поэт Борис Алмазов, критик Николай Страхов, поэт и философ Владимир Соловьев, поэты Анатолий Александров и Великий князь Константин Константинович Романов. Нельзя не упомянуть и о Льве Толстом.
В феврале 1918 года, через несколько дней после обнародования декрета «Об отделении Церкви от государства», отряд красноармейцев прибыл в монастырь, была проведена опись имущества. Нам известно о 74 оптинских братиях, пострадавших в годы гонений. Многие из них были репрессированы неоднократно, 39 – расстреляны, 7 скончались в лагерях и ссылках.
На территории монастыря была образована сельхозартель, просуществовавшая до 1923 года. В праздник Преображения Господня Казанский храм был закрыт, а здание колокольни опечатано. Немногим остававшимся братиям было предписано покинуть монастырь. Хотя жители окрестных деревень предпринимали попытки сохранить для богослужений хотя бы один оптинский храм, даже собирали подписи, но им было отказано.
С 1919 до 1928 года на территории обители действовал музей «Оптина пустынь»; затем Дом отдыха имени Горького. Осенью 1939 года НКВД открыло здесь лагерь для пленных польских офицеров. В начале Великой Отечественной войны в Оптиной был расположен госпиталь, а в 1944—1945 году проверочно-фильтрационный лагерь НКВД для возвратившихся из плена советских офицеров. После войны до 1949 года на территории обители размещалась воинская часть. Затем сохранившиеся монастырские корпуса были заселены жителями Козельска и окрестных деревень.
В 1976 году В.Н. Ганичев, в то время директор издательства «Молодая Гвардия», увидел здесь мерзость запустения. «Святого места не было, – пишет он. – Был самый мерзостный разор, который мне когда-либо приходилось видеть. Раскрошившимися останками кирпичей торчали зубцы разрушенных монастырских строений, купола на храме не было, двери на другой церкви вообще были заколочены. Посреди бывшего монастырского двора валялись части от разобранного трактора, а может, и комбайна: колеса, остатки гусениц, искривленный штурвал. В стороне стоял и сам проржавевший железный конь. О покосившийся каменный крест боком терлась корова. Значит, тут погост, тут могилы. Но могил не было. Были навозные кучи да клочки сопревшей соломы. По останкам кладбища прыгала спутанная лошадь… Здесь, на священных камнях, воцарилось волею начальствующих невежд сельскохозяйственное ПТУ… В скиту было еще тяжелей: церковь закрыта, доска была пропущена сквозь ручку и, кажется, приколочена. Наверное, давно. Сквозь дождь прошли к домику, где висела плита с надписью, что тут бывал Достоевский. Но и домик был закрыт. Да, пустынь, полная одиночества, разора, пустоты, мрака».
Однако, мерзость запустения, воцарившаяся в святом месте, не смогла уничтожить в народе память об Оптиной и ее старцах. На протяжении десятилетий безбожия свет Оптинской святыни хранили сердца «малого стада» христиан. За молитвы святых, благодаря благочестию наших предков русская душа не умерла, но сохранила искру Божию, свою веру, свою идентичность, свои ценности.
17 ноября 1987 г. Оптина пустынь была возвращена Русской Православной Церкви. Сразу же начались восстановительные работы, проводимые насельниками Свято-Данилова монастыря. 3 июня 1988 года в обители началось богослужение, сначала в надвратной Владимирской церкви, а затем во Введенском соборе. 13 августа 1988 г. наместником Оптиной был назначен архимандрит Троице-Сергиевой лавры Евлогий.
Духовное воскрешение Оптиной – хранительницы старческого наследия – можно назвать ключевым моментом возрождения церковной жизни по всей России. Ведь служение оптинских старцев было служением самоотверженной любви всему своему народу.
Русскому человеку необходим нравственный императив, способный вдохновить на высвобождение его интеллектуального, делового, а главное – духовного потенциала. В начале 90-х множество людей этот императив увидело в монашестве. «Лихие 90-е» можно назвать и «монашеским десятилетием». В условиях тотального духовного голода, несмотря на разрыв традиции и материальную нищету новооткрывшихся обителей, тысячи людей откликнулись на Божий призыв. В разрушенных стенах и оскверненных алтарях они увидели поруганную небесную красоту и оставили всё, чтобы эту красоту возродить не только в монастырских зданиях, но и в своих душах.
С тех пор прошло более 20 лет. Мы видим, что многие монастыри населяют люди преклонного возраста. Все меньшее число юных христиан готово отказаться от комфорта, предпочесть духовное материальному, совершить «прыжок веры». Вот почему в наши дни особое значение приобретает возрождение монашеской культуры и традиций, наиболее устойчивых к напору извне, к навязыванию чуждых ценностей. Монашество для России – драгоценный, но почти не разработанный культурный пласт, способный обеспечить нас неисчерпаемым духовным ресурсом.
Оптина – особое явление в русской истории. И особый ее «маркер». В XIХ веке писатели – «послушники» оптинских старцев показали спасительный путь русской творческой интеллигенции. Но, увы, мало кто последовал за ними. Вспомним, что в начале ХХ века старчествовали преподобные Иосиф и Варсонофий, Нектарий и Анатолий (младший). Святые мужи, духоносные наставники. Но к ним уже не ездили «властители дум» русского общества. К их святости приникали лишь некоторые, особенной духовной чуткости люди, которых почти никто уже не слышал. Оптинский духовный источник не оскудел, но его чистые прозрачные воды оказались менее востребованными по сравнению с мутными струями неправых, но соблазнительных учений и воззрений.
Хотя ныне открыты сотни монастырей и храмов, вопрос о возрождении православной духовности, христианских ценностей, которые издревле были нашими национальными ценностями, по-прежнему актуален. И точно не следует забывать, что основы этих ценностей родились во многом из русской монашеской традиции. Поэтому осмысление своей истории и культуры, ее места в мировой истории невозможно без осмысления, продолжения и живого развития монашеской традиции, хранительницы той искры Божией, которая животворит нашу тысячелетнюю цивилизацию.
