Неделя 9-я по Пятидесятнице Память святых отцов шести Вселенских Соборов
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
Вчера мы вспоминали память князя Владимира и размышляли, насколько не прост был этот поворот от язычества к свету Евангелия. Не прост он для каждой конкретной души, и тем более он очень не прост для целого государства. Конечно, языческая Русь не уходила добровольно. Она сопротивлялась. И мы знаем, что спустя даже многие столетия давали о себе знать какие-то еще не умершие представления и обряды язычества.
Дело ведь в том, что в жизни и даже в верованиях людей предшествующих, которые жили до победы христианства, на Руси было очень много хорошего и здравого. Именно поэтому Христос и посетил этот народ, внутренне готовый принять Его. Когда проблема живучести язычества была еще актуальна, мы не могли об этом говорить. Но сейчас это нужно признать. И до сих пор находятся любители старины, которые хотели бы возродить языческие культы, верования, поскольку они надеются там найти основу для кажущегося им возрождения. Это конечно ошибка. Слишком огромным был шаг вперед с явлением истины Христовой. Слишком глубокая пропасть разделяет нас, целиком воспитанных, вскормленных молоком христианства, от мировоззрения наших предков язычников. И принимая за естественное, само собой разумеющиеся многие достижения человечества, искатели современного язычества на самом деле хотят вернуться не в счастливое детство, а во мрак безумия, в тяготу, потому что все познается в сравнении.
Но как было сказано, было и хорошее. Особенно привлекают многих воинские победы, доблести князя Святослава и подобных ему князей-язычников. На Руси есть такая очень таинственная былина. Илья Муромец находит Святогора, богатыря, жившего еще задолго до него, который превосходит его и ростом и могуществом, и силой. Святогор живой лежит в гробу. Илья Муромец как бы хочет воззвать его опять к активной жизни и начинает сокрушать своим богатырским мечем эту дубовую колоду. Но, чем больше он бьет по ней своим мечем, с каждым ударом нарастает по железному обручу на этом гробе. Это и есть образ языческой Руси. Не следует ее тревожить, возрождать даже хорошее из того, что уже положено во гроб, потому что нет на это воли Божьей.
Перед явлением народам Христа и Его Церкви, Господь всегда готовит людей. Не только народ израильский, который воспитывался пророками и самим ходом истории своей, но и всякий народ. Так перед рождением в маленьком Вифлееме Богомладенца Христа были объединены в одно единое целое огромные земли Римской Империи. В нее вошли и Междуречье и Палестина, Кавказ и Крым, Испания, Британия, большинство территорий современной Европы, Египта, Сирии и Севера Африки. Все эти пространства стали единой державой без внутренних границ, с одним государственным языком, с одними законами. И все это очень способствовало проповеди учеников Христовых. Господь хотел, чтобы эта проповедь стала вселенской. Но страны и различные народы это не только территории это, но и свои очень часто богатые традиции культуры, искусств, различных верований. И перед приходом Христа цивилизация родила удивительные явления. Очень большие достижения были и в античной живописи, в разработке Римского права, в архитектуре и ваянии, в искусстве красноречия и поэтики, в различных науках. Среди мыслителей были такие как Гераклит и Платон, которых до сих пор называют «христиане до Христа», потому что своими исканиями истины они предвосхитили христианство. Много было взято из этого Церковью Христовой, освещено, переосмыслено, наделено новыми смыслами, новым более высоким духом Евангелия.
Евангелие это учение, которое не под силу было придумать ни одному самому великому уму, самым лучшим мудрецам, потому что оно богоявленно, дано нам с неба. Несмотря на внешнюю простоту, оно во много раз превосходит своей глубиной самые смелые дерзания человеческого духа, самую гениальную человеческую логику. И люди, жившие в языческом мире, они чувствовали это с особой остротой, не столь может быть явно, как это мы чувствуем сейчас. От того языческие капища зарастали травой, пустели, целые города обращались ко Христу. Люди не просто слышали проповедь, они видели жизнь христиан, являлись свидетелями их смерти за верность Христу. И первые апостолы – непосредственные ученики Христа шли, проповедовали и умирали за эту истину. И их ученики, их приемники тоже шли, проповедовали и тоже умирали.
И вот это преемство апостольской проповеди сохраняется до наших времен. Первые три века прошли в непрестанной борьбе с язычеством. И если ученики Христа несли только Его слово, то противостоящее им язычество обладало в то время всей полнотой государственной власти, силой всего оружия этой огромной могущественной государственной махины, государственной системы. Искатели доблести в языческом прошлом просто не хотят приникнуть к истории Церкви. Вот где можно найти потрясающие сознание подвиги героизма. А ведь какие-только мучения не придумывали гонители христианам: отрезание членов, поджаривание на огне, растягивание жил, гашеную известь и котлы с кипятком, влачение за конями, строгание железными крючьями. Но все эти мучения побеждал дух Христов. Все это для нас часто похоже на какие-то древние предания. Иногда кажутся сказочными эти рассказы о подвигах и страданиях первых христиан.
Но совсем недавно, за Христа, епископа Соликамского Феофана, продев палку в его заплетенные в косу волосы, макали в прорубь, пока он не превратился в ледяной столб. А Воронежского епископа Митрофана распяли на Царских Вратах. Епископа Андроника Пермского закопали живьем в землю. Одну игуменью перепилили пилой в тюрьме на глазах у Афанасия епископа Ковровского, чтобы он отрекся, чтобы он дал признательные показания. Сотни были заколоты штыками, тысячи были расстреляны, десятки тысяч заморены голодом, заморожены, и различным образом погублены в карцерах, в тюрьмах, в ссылках и лагерях. И все это во все времена было реально. А в первые времена христианства быть епископом — это значило быть готовым умереть за свою веру. Спустя три века император Рима Флавий Аврелий Константин разместил на своем штандарте Крест Христов, который явился ему в видении, и стал побеждать врагов силой креста. И изменил свою жизнь, изменил жизнь всей Империи, дав свободу христианству.
Через несколько лет он решил для упорядочения каких-то вопросов, которые уже накопились для уточнения учения о Христе, о Боге, созвать Церковный Собор, Всемирный Собор. В центр Империи съехались епископы, пресвитеры со всего цивилизованного мира. Были там, кстати говоря, и епископы из Скифии. Проповедь Евангелия универсальна. Она подходит каждому человеку, где бы и когда бы он не жил. Но поскольку жизнь человеческая крайне разнообразна и сложна, применение благой вести к многоразличным ситуациям требует как большого рассуждения, так и святости жизни. И особой сложностью отличаются вопросы, связанные понятием о Самом Боге. Тут может помочь лишь глубинное знание Священного Писания, поскольку в нем содержатся записанные откровения Неба, а также непосредственные откровения, которые святые получали от Бога, когда вопрошали Его о тех или иных вопросах вероучения. И вот чтобы выяснить многие из этих вопросов, император и созывает епископов со всего мира.
Последующие столетия таких Соборов собиралось еще шесть. Конечно, были и более мелкие Поместные Соборы разных церквей, но вот Вселенскими названы только семь Соборов. Это основы нашей веры, это как бы столпы, на которых зиждется непорочность нашего упования, чистота наших догматов. Среди собравшихся на эти Соборы, конечно не все были святыми. Были там даже откровенные еретики, которые спорили, которые доказывали свою человеческую правду, пытались протащить на Соборе какие-то свои чуждые Христу рассуждения. Но соборный разум всей Церкви не давал ошибок, поскольку был движим молитвой и вдохновлялся Духом Святым. Мы на самом деле толком не можем представить всех этих святителей, потому что вот сегодня совершается память отцов шести Вселенских Соборов. Память отцов седьмого Вселенского Собора празднуется отдельно.
Каковы они были, эти чудотворцы, эти мученики исповедники Христа, эти столпы веры Христовой? Многие из нас не могут выразить своим языком догматов, многие не знают многих правил церковной жизни. Но главное, что от нас требуется, это чтобы мы хранили верность вере отцов: я верую точно так, как верил Иоанн Златоуст, как верил Серафим Саровский, как верил Афанасий Великий, как верил апостол Петр, как верили все святые Церкви Православной. Исповедуя ту же веру, что имели отцы, мы находимся в их чистоте, в их святыне. Причащаясь из одной чаши, мы соединяемся в едином Христе. Всякое повреждение веры сразу же отражается на жизни. Вот почему это так важно.
Сегодняшнее Евангелие нарисовало нам очень живую картину. Иисус, отправив прежде Себя учеников ночью на лодке переправиться через Геннисаретское озеро, идет среди разыгравшейся бури по волнам, идет к ним совершенно спокойный. А ученики, напротив, смущены и растеряны (Мф. 14, 22-27). Таков путь Церкви. Там, куда Христос посылает Своих учеников, чаще всего не штиль, а буря и страшное возмущение. Но Господь идет по волнам среди неистовства бури совершенно бесстрашно. Он спокоен, Он исполнен величия. Он весь в доверии и любви Отца Небесного и поэтому являет Свою державную власть над стихиями, над всем творением. Он идет. И этот Его путь не кончается даже у Креста, а простирается до ада, потому что любовь не страшится. Она идет навстречу человеку, чтобы избавить его от всякого страха.
И вот мы видим, что Петр просит: Господи, повели мне прийти к Тебе (ст. 28). И на самом деле он, получив позволение, какое-то время идет по волнам как посуху. Но потом, видя сильный ветер, пугается и тут же начинает тонуть. Вот именно от страха он погружается в пучину неведения Бога. И самая большая опасность среди всех внешних бед, среди всех гонений, которые обрушиваются на христиан, заключается во внутреннем смятении и страхе, когда мы начинаем бояться, когда мы допускаем малодушие. Забывая о Боге, мы даем ход дьяволу в наше сердце. Вот может возникнуть вопрос: святые, разве они не такие же люди были как мы, разве не допускали какого-то малодушия, человеческих колебаний? Да, конечно, все было. Но самое главное это результат.
Ровно сто лет назад в сентябре 1918-го года большевики арестовали в Кириллово-Белозерском монастыре епископа Варсанофия. И арестовали еще игуменью соседнего Ферапонтова монастыря Серафиму. Продержав их несколько дней в тюрьме, они повели их по дороге в город. И пройдя несколько верст от монастыря, неожиданно приказали свернуть с дороги в лес. Епископ Варсанофий сказал: а вот и наша Голгофа. А игуменья Серафима, которая не ожидала такого развития событий, она покачнулась – ноги ее подвели, и владыко вынужден был ее поддержать. Он сказал: матушка, мы же христиане, мы должны идти на смерть, как на брак, на брачный пир с радостью. Придя на место казни, игуменья попросила прощения у своих убийц и спокойно встретила грянувшие, уже несущие смерть выстрелы. А когда все упали, открылась такая картина: епископ один стоит, и, воздев руки вверх, молится Богу. Ни одна пуля не задела его. И он молился, пока убийцы не закричали: да опусти ты руки! Только когда он окончил свою молитву, только тогда они смогли нажать на курок, доставив ему небесный венец мученичества.
Ученик Христа идет по волнам житейских волнений, идет ко Христу. И мир не может его поглотить, потому что божественный Учитель подает ему руку. Он не даст ему погибнуть, не даст пойти ко дну. Ученик Христа идет по воде не сам по себе, но, только укрепляясь силою Божьею, идет как уже причастный Воскресению Божьему. И пока взор его как у Петра будет устремлен на Господа, можно идти даже над бездной. Но теряется из виду Христос, сразу становятся видны только захлестывающие человека волны и ветер, человеческое безумие, дьявольская злоба.
Святые – это те, кто идет над бездною перевернутого ко злу мира. Вокруг бушует море страстей, но они не видят всего этого, потому что их внимание устремлено на Христа. И под их стопами незримая твердь их веры. И можно сказать, сам Христос идет в них по полям истории, по всем землям и пространствам, освещая Собой все Своим подвигом Своей истины.
Аминь.