Вторник Светлой седмицы Память убиенных братий (за Литургией)
Батья и сестры! Сегодня у нас тройное торжество — к переживанию разлившегося на несколько дней празднования Воскресения, Церковь присоединяет почитание Божией Матери, Ее чудес, явленных через Ее Иверскую икону. Однако, есть еще одна дата, содержание которой для многих из нас даже несколько заслоняет собой другие события — это память убиенных 24 года назад оптинских мучеников. Впрочем, никакой «конкуренции» празднований у Бога нет, — все ведет к Его славе, и мы переходим от одних смыслов к другим, от одной радости к другому ликованию.
В символической реальности Церкви мы умом с легкостью переносимся к гробу Господню, обоняя исходящее от него благоухание Воскресения, а также прикладываемся на далекой Афонской горе к Иверской Вратарнице, воспевая ее сердцем и устами… И все же пасхально-печальные события 93 года в чем-то более важны для нас, поскольку они осязаемы! Другие празднования более символичны, а братья еще совсем недавно ходили между нами, и ныне их чудодейственные тела покоятся рядом, в часовне над их могилами.
Мы не можем говорить об их смерти вне Пасхи, и даже не потому, что Господь соединил нераздельно эти события. Сквозь обескровленные их лики, сквозь ужас расплесканной по различным частям монастыря крови, Христос являл Себя вновь и вновь как Победитель смерти. Только стоя над невинно закланными телами наших возлюбленных братий, мы смогли по-настоящему, можно сказать, зримо, прикоснуться к страшной тайне Жертвы Христовой. Да, никакой символ не может так воздействовать на душу, как действует на нее реальность. И что другое, кроме лика смерти, способно вот так вырвать человека из вечного кружения суеты, поставив его лицом к лицу перед самыми существенными вопросами жизни?
Мы все обременены страшной ношей своих согрешений, но это не значит, что Господь не усматривает среди нас достойных войти в Его Царство, не очищает Своих избранников неведомыми другим путями. Тайна внутреннего подвига человека остается ведомой лишь Христу. Мы ходим по одним дорожкам, глотаем пыль и обливаемся потом на одних стезях, но вдруг кто-то рядом с тобой получает в спину меч и падает…А голос соблазна твердит тебе: «Как хорошо, что это не ты!». Но проходят часы, и ты вдруг понимаешь, что это не несчастье, а величайшая честь, что мнимая утрата обернулась величайшим приобретением! Ты видишь, что тела убиенных, вместо страха и печали, источают волны ничем необъяснимой радости… Ты хотел бы плакать о потере дорогих твоему сердцу людей, но слез нет, а есть лишь непреходящее ликование духа. Это мысленное Солнце взошло в их страданиях и иссушило всякую слезу, душевное полностью поглощено духовным.
Мы потеряли возлюбленных братий, а приобрели небесных ратников, которые отныне закрывают нас незримыми щитами своей обороны от многоплетенной злобы вражией.
Они стали зарею оптинского обновления. Сколько посеяли они семян правды на непаханных от безбожия землях сердец людских? Сколько собрали плодов умиления и решимости? Сколько иноков привели в эту обитель?
Их гробницы и по сию пору не престают кипеть вином благодати, которое, переливаясь изобильно чрез край, растекается по церковным пажитям. Эта сила укрепляла, взращивала, опьяняла особым желанием, особой сладостью страданий за Христа.
Сейчас мы живем так, как будто это не повторится. Словно уснула сатанинская злоба… Христос, испустив дух на Кресте, сошел во ад, что бы явить всем умершим Себя, Свою истину. Но сколько пришлось Ему самому пролить крови за эту победу? И если сейчас на нас мягко изливается благодать Пасхальных дней, волны великого мира покрывают наше бытие, то мы должны понимать, что кто-то пострадал, что бы это было так.
Много веков назад один епископ Рима послал в Константинополь императору в подарок горсть песка из римского Колизея. И это была не насмешка — весь песок этой грандиозной арены был пропитан кровью христианских мучеников. Оптинская земля — мирная земля радости, но она тоже пропитана кровью закланных здесь монахов. И не только убиенных на Пасху 93-го. Она символически напитана кровью великого сонма ее мучеников и исповедников времен страшных гонений на веру, которые гибли по всей Руси-матушке.
Сейчас мы стоим в храме, а его стены будто расширяются от преизобильной благодати. Такова непостижимая, но явственно ощутимая радость Пасхальной Победы. Победы, простирающейся не только на одно, пусть и совершенно исключительное событие Христова Воскресения, но и на малые наши жизни и наши смерти. Препобеждая, преодолевая все преграды своей всесокрушающей силой.